Diana Taga

МЕДЛЕННАЯ ЗВЕЗДА.

КОЛЬЦО ВРЕМЁН.

Один Бог знает, что это – игра ума или запись реальных событий, которая сохранилась непонятным пока образом на таком зыбком и нестабильном носителе, как человеческая душа. Мне всегда нравилось верить, что душа бессмертна, похоже, она способна нести значительно больше информации, чем мы привыкли осознавать.

Вместо вступления.

Радар не виноват, если по курсу корабля  возникает препятствие,  айсберг или мель. Он просто сигналит, что на пути опасность. Точно так же дорожный знак, запрещающий проезд, не виновен в том, что на дороге появилась яма. Землетрясение, оползень или просто дорожные работы - Проезда нет. Никому в голову не придёт обвинять дорожный знак в том, что на пути появилось препятствие, о котором он предупреждает. Но по жизни сплошь и рядом приходится сталкиваться с тем, что попытка предупредить о грядущей опасности кончается обвинением, что её «накаркали». Поскольку у меня нет оснований считать, что люди настолько глупы, чтобы не понимать очевидных вещей, приходится признать, что на самом деле таковы условия игры, которой не одна тысяча лет.

Смысл этой достаточно жестокой игры начал отчётливо доходить до моего сознания только совсем недавно, когда я понемногу систематизировала все известные мне эпизоды.

Поняв однажды, что сны бывают не просто вещие или странные, что эти видения, выпадающие время от времени,  связаны между собой и складываются, подобно пазлу, в цельную картину - иной, не всегда понятной жизни, иной реальности, пересекающейся и переплетающейся с привычной повседневностью довольно тесно,  с приходом нового века я начала  регулярно записывать их, тщательно и аккуратно фиксируя всё, что удерживает память. Я начала вести этот весьма своеобразный «дневник», дневник сновидений,  исключительно для себя, исследуя происходящие процессы по мере разумения, исходя из собственного естественного любопытства.

Поскольку по образованию я архитектор, могу сказать, что умею рисовать вполне внятно, разумеется, я пользуюсь этим умением, чтобы запечатлевать то, что помню. Не подозревая у себя способности создать литературные шедевры, я скромно складывала свои записи в стол, периодически удивляясь новым поворотам, связности и яркости видений. С некоторого времени я перешла от быстрых графических зарисовок к картинкам на холсте,  неизменно сожалея о том, что нет возможности снять на камеру всё, что я вижу ТАМ, и приходится довольствоваться такой малостью, как отдельные картинки.

К тому же, я поняла и тот очевидный факт, что, похоже, бываю в каких-то  вполне стабильных зонах пространства и времени, куда попадают и другие, не скажу, что очень многие, но я нашла свидетельства ошеломительных совпадений, когда разные люди видят и слышат явно одно и то же, причём не существующее в обычной реальности. У БИДВА,  у Витаса, у Алексея Хвостенко я обнаружила немало подобных «объектов», в разной мере  пересекалась с теми, кого описал Михаил Булгаков в «МАСТЕРЕ И МАРГАРИТЕ», однажды  на репродукции страшилок Босха разглядела существо, подобных которому видела сама, только у него оно почему-то в сапогах.

Разумеется, в своих текстах я остановлюсь подробнее на примерах таких пересечений. А ещё по мере сил постараюсь внятно рассказать о том, что не могу передать надлежащим способом – я имею в виду услышанную где-то Там музыку и пение, ОЧЕНЬ разные голоса, от которых в памяти остаются золотые крупинки – кусочек мелодии, несколько строк стихов, редко – больше, а чаще всего одна, к сожалению. Как та, что станет эпиграфом и камертоном моего рассказа. Прозрачный и лёгкий женский голос пропел всего одну фразу, повторив её – Без тебя… мне было больно жить…

                                                                                              Без тебя

                                                                   Мне было больно жить…

1

Есть где-то странный Город, покрывающий множеством  мелких строений несколько крупных холмов, их волнистая гряда тянется вдоль длинного и ровного Побережья. Этот Город – причудливая смесь архаики и технарских суперштучек. Помню около десятка его посещений в разные времена,  но из современности. И ещё  знаю, что когда-то давно жила там, была в плену, Заложницей-Подмастерьем. У меня было два прозвища – ГОРЯНКА и АРХАРА, имя исчезло. Память о той жизни начала просыпаться после пережитого аллергического шока. Он произошёл вроде как на ровном месте и был скорее похож на попытку убийства, тем более что недели за три плотно пошли предвестники, сны-предупреждения о грозящей опасности. А накануне я снова увидела, как прилетел Чёрный Беркут,  своим  первым появлением пробудивший поначалу лишь смутные воспоминания и чувство  неясной тревоги.

 После шока я вспомнила, вернее, вновь пережила многие события, происходившие в этом Городе, а до этого весьма впечатляющего происшествия виделись и запоминались только отдельные его посещения, тяжело давшееся обследование, изучение. Помню, как однажды я очнулась, осознала себя блуждающей по очень странному незнакомому поселению. Сильно пересечённая местность, холмы и впадины. Два огромных храма, метров  150-200? Очень красивых, но мрачных, крапчатый зернистый камень по фактуре напоминал гранит, неполированный, цвета кофе и кофе с молоком, будто мокрые под сумрачным небом. Узкий шатровый верх, один храм более массивный, другой поуже, оба с высокими и плоскими, плавно заострёнными вверху  ступенчатыми приделами по четырём сторонам. Очень элегантные и надменные, впечатление абсолютного совершенства.

Храм Вознесения в Коломенском несколько напоминает их по типу, но он  как бы недовыросший, будто часть  его в земле, часть в строительных лесах, и весь он  как-то значительно проще. Наверно, архитектор видел какой-то из этих храмов в тот момент, когда их развитие ещё не было закончено.  Воплотил, как смог, по мере разумения, подобно многим из нас, тем, кто бывает ГДЕ-ТО.  Видит, слышит, старается запомнить… Как ни странно, но, похоже, это так.

Снова спрашивала себя – какой это век? В смысле – где я во времени? Этим вопросом мне приходилось озадачиваться не однажды, осознавая тот не совсем понятный для меня РЕАЛЬНОЙ странный факт, что КОЛЬЦО ВРЕМЕНИ разомкнулось где-то не там, где ожидалось, что я вроде как СЮДА НЕ СОБИРАЛАСЬ.

Тёмная одежда прохожих, некрасивые лица. В какой-то момент забрела в полуподвальное предприятие, там было явно опасно,  поняла, что хотят заманить. Я  пыталась добраться до третьего храма, узкого и высокого, рядом с ним была станция перемещения.  

Тяжёлое выматывающее блуждание,  я осознаю, что люди говорят по-русски, но чужие. Отличие небольшое, взгляд, интонации,  но очень сильное ощущение чужести. В основном – женщины. Много платков серовато-кирпичного цвета, все с покрытой головой. Помнила во сне, что это наверняка сон и читала молитву. Проходы и пространственные ловушки, постоянное чувство опасности, потерянности.

Тётки на улице понимали меня, но всегда показывали неправильное направление.  Помню фразу – ошалелые выскакивають!.. Вид отчуждения и недовольства при попытке заговорить.

 В Городе никакой техники, ни лошадей, никаких повозок, все пешие.  Тёмный булыжник везде, кроме дороги, ведущей к храму, на ней странное покрытие, шероховатое и упругое, светлое, коричневато-серое. Мой неработающий аппарат вроде мобильника, чёрный, несколько, кажется - две, кнопки были красные. Потом, когда я выбралась к своим, мне сказали, что тётки принимали меня за наркоманку.

Крутые холмы, покрытые какими-то древними, тусклыми, в основной массе дощатыми хибарами, и храмы крапчатого камня на вершинах холмов. Мощные, стильные, совершенные. Абсолютно инородные среди всего этого. Будто выросшие, самосозданные.  КАК ПРОРОСТКИ ИЗ ДРУГОГО МИРА. Помню располированную поверхность меньшего Храма, до которого я с огромным трудом всё же дотащилась, гладкое не всё, но золотые вкрапления  растёрты по поверхности, создают общую тончайшую сверкающую плёнку, почти прозрачную, но очень заметную. От неё как бы дымка, золотое сияние, струение света от падающего солнца.

 Тёмные громады храмов золотились на солнце, а когда была тень, они выглядели мокрыми и мрачными,  меньший Храм всё время будто слегка светился. Большие храмы казались старыми, давяще-огромными на вершинах холмов, они были видны отовсюду и находились приблизительно посередине обширного поселения, поодаль друг от друга. Сияющий Храм стоял в стороне, почти на окраине, и поначалу был не виден.  Я не раз близко рассматривала его крапчатую поверхность, как бы спрессованную из почти одинаковых зёрен золота и камня цвета растворимого кофе.

С одной стороны неширокой храмовой  площади начиналась обширная зона тёмно-зелёного пригорода, она закрывала идущую от  этого Храма цепочку небольших площадей-террас, по центру которых располагались совершенно разнородные строения. По соседству с  Храмом, безукоризненным в своём изумляющем и строгом совершенстве, расположившись к нему торцом, над полированной фиолетово-чёрной плоскостью из небольших каменных плит возвышалось, этажей на пять-шесть, неприятное и мрачное здание, напоминающее какую-то древнюю тюрьму. Обшарпанное, с корявыми оббитыми стенами, толстые слои штукатурки местами были неровно и грубо сколоты до массивных тёмных кирпичей. Вокруг него пролегала полоса старой каменной отмостки, похоже, была сохранена какая-то историческая часть.

Это угрюмое и невзрачное сооружение неожиданно оказалось тем местом, где произошли важнейшие эпизоды в цепи событий, связавших настоящее с далёким прошлым и будущим. Насколько далеко это будущее, сказать не берусь, кое-что выглядит невероятным. А иногда это события ближние, с узнаваемым антуражем и знакомыми людьми, чья грядущая жизнь на мгновение становилась видимой для меня. Разумеется, что подобные моменты интересны, как нечто непонятное, но я не могу сказать, что уж очень необычное – подобное бывало, вещие сны – не новость. Шокирующей новостью оказался для меня тот факт, что незнакомый человек, чью жизнь я периодически наблюдала во сне на протяжении трёх лет, оказался реально существующей личностью, и его судьба помимо моей воли оказалась на пересечении моих путей. С холодком в сердце я вдруг осознала, что синьор Кастанеда кое в чём точно не врёт, и наш привычный мир значительно сложнее, чем принято считать.

Но обо всём по порядку, и я перевожу взгляд с неряшливо потёртых сколов толстого слоя цементной штукатурки старого  и неуместного всем своим обшарпанным видом  сооружения дальше.  А дальше за ним виднелось ещё одно суперсовременное здание, широкое, распластанное, как будто из тёмного коричневатого  металла и дымчатого стекла, окружённое точно такой же площадкой из полированных небольших плит фиолетово-чёрного камня. По этой площади вокруг здания тянулось что-то вроде сплошного турникета, какая-то заковыристая штука из зеркально-блестящих трубок, по виду  похожих на хромированную сталь, как система лабиринтиков, сверху она своими очертаниями напоминала древнегреческий орнамент, прямоугольные загогулины-волны. С двух сторон к тёмной плоскости площадки примыкал большой сад, в удалённой части которого была видна  широкая нежно-зелёная лужайка с небольшим продолговатым озерцом в её понижении. По части периметра, обращённой к пригороду, его обрамляло высокое ограждение из старых  и гладких разнокалиберных досок.

 Я знала, что в подземном уровне – станция перемещения. Как ориентир и был этот третий храм, он был меньше и уже двух других, стройный, без приделов, на их месте только узкие высокие лопатки, что-то вроде.  В первое посещение к нему почти уже доползала, практически на четвереньках из последних сил карабкалась вверх по пыльной, шероховатой и упругой, как бы каучуковой дороге, она слегка выдавалась широким ребром над откосами, поросшими  мелкой и жёсткой сероватой травой. Слева от дороги был ряд крытых тёсом хибар, возле одной за дощатым столом сидели мужики вроде урок, бросали кости. Они  начали было хихикать при виде меня, вид у них был похабный, ощущение как от скотины. Помню, что я пристально на них посмотрела. Умолкли и отвернулись.

Через небольшой промежуток времени я сделала в своём «дневнике сновидений» ещё две записи об этом странном поселении. 21 сентября 2006г. Город.  Другой мир? Перемещались с Олей, провожали кого-то. Я потерялась. Было темно, черно, только слабые лампы вроде люминесцентных, синеватые. Многолюдно, сначала был вокзал, нечто похожее, огромное сооружение с  тёмными сводами и системой туннелей и широких насыпей, я там бывала уже не раз.  Люди иные. Очень чёткое социальное расслоение, выраженное в одежде. Я была не похожа на них, и меня отсылали то в одно не туда, то в другое. Мне не верили и отправляли наобум. «Средний класс», основная масса, всё в тех же коричневато-кирпичных платках, женщины, их огромное большинство. В каких-то бесформенных плюшевых кофтах, юбки по щиколотку, всё тёмное. Мужчины – в коричневых тёмных штанах, довольно узких и мягких на вид, и коротких «халатах», подтянутых ниже талии широким поясом.

Приходилось «вразумлять» с помощью ножа. Не впервые! Дозированный удар. Помню, что  большой палец фиксирован на лезвии, чтобы не погружалось больше, чем надо. Сначала чуть не попала к микроцефалам, они были вроде бомжей,  похоже на гетто в Городе, все как будто одинаковые, малорослые, мешковатые, в чёрной затёртой одежде.  Довезла меня туда какая-то тётка на чём-то вроде вокзального кара, она распоряжалась в этом гетто, и работами микроцефалов на вокзале и в Городе.

Недолгое общение, мимолётно, от них ощущение простых и незлобивых животных.  Когда я поняла, что попала не туда, я испугала её, показав нож. Она «догадалась», что может быть, мне к дворцовым наложницам.  Я удивилась, но заставила отвезти. Девушки малоодетые, многочисленные, валялись на широких ложах, с ними было два зверя, вроде леопардов, крупных, один остромордый с дымчатыми кольцами на белоснежной шерсти, другой песочный, с коричневыми.

При моём появлении зверей взяли за ошейники. Был момент, когда при виде этих зверей, их широких ошейников с большими металлическими шишками-заклёпками, я ВСПОМНИЛА. Что уже была здесь, этот дворец с коричневыми стенами очень хорошо мне знаком! Точно такие же звери…Остро вспомнилось ощущение в руке, когда она  прикасалась к шерсти на их шеях, захватывала толстый  ошейник, его тяжёлые выпуклости… Эти девушки оказались самыми понятливыми, в них было как будто больше человечности, и после расспросов  они направили меня туда, куда нужно.

Поднималась по дороге круто вверх, пришлось помогать себе руками. Темнело. Дорога на ощупь как запылённый каучук, податливая и упругая. На площади, куда я с большим трудом добралась, было что-то вроде исследовательского института. Тёмная стеклянная стена, длинная. Любезная женщина лет тридцати что-то мне объясняла. Запомнилось только, что мне следует обходить…? И есть более правильный маршрут.

Помню вид с высокого холма в сумерках, подножие тёмного Храма. Острое ощущение собственной крохотности рядом с ним, стояла у стены, ощущая её тепло, прикасалась ладонью к гладкой, первозданно-чистой поверхности. В нескольких шагах возвышался огромный рельефный ребристый портал, ступеньками уходящий внутрь, к гладкой плоскости створа. Поблизости два  больших дерева, на краю узкой и длинной, гладкой и ровной, безупречно полированой площадки перед храмом, она тремя ступенями переходит в нижнюю более широкую площадь, вымощенную гладким чёрным булыжником, камень похож на базальт. Подобный видела не раз. У деревьев ровная оливковая кора и широкая тёмная крона, плотная, листья  очень мелкие, почти как у самшита. По сравнению с Храмом  эти здоровенные деревья выглядят совсем маленькими, снизу казалось, что это какие-то небольшие округлые кусты. Стояла, рассматривала, прикидывала соотношение своего роста и этих деревьев, их высоту и приблизительную высоту Храма… Получалось много.

Уже не было ощущения потерянности и блуждания, я знала, где я и куда мне нужно, я уже осознавала, что это Транзитная Зона, хотя и не понимала отчётливо, почему и зачем я туда выпадаю, что меня с этим неприютным местом связывает.

Смутные воспоминания начали появляться во время следующих посещений, память как бы прорастала, постепенно возвращая из небытия эпизоды какой-то удивительной прошлой жизни. Странная память о происхождении и связях - во времени и пространствах, которые поначалу казались настолько невероятными, что их и понять невозможно. Многое в этих воспоминаниях было настолько страшным и неприятным, что первые из них я даже не хотела фиксировать, надеясь, что они снова забудутся, тихо растают во времени, как многие другие сны. Однако у них, похоже, были свои планы. Эти видения явно не собирались тихо таять, напротив, они становились всё отчётливее и многочисленнее.

Потом внезапно появились пересечения с современной реальностью. Я поняла, что всё не случайно. Существует поверье о том, что душа возвращается к месту гибели человека, туда, где она была насильно разлучена с телом. Возможно, это  правда. Похоже на то.

Бог осаживается на гены человеческой расы слоями поля, вроде матрёшек. Из новых истин.

 Сначала это были просто непонятные и неприятные видения, в тему, но из тех, что вовсе не хочется запоминать. Однако они держались в памяти, несмотря на то, что я не хотела о них помнить, не рисовала и не записывала. История всплывала из времени и пространства, всё более проясняясь и наполняясь деталями, но и до сего времени многое в ней остаётся для меня тайной. Похоже, некоторые из главных персонажей пожелали остаться под маской, хотя мне весьма любопытно всё же докопаться до их истинного происхождения. Но это не просто. Может быть, даже невозможно – если не захотят они сами. А пока я по давно укоренившейся привычке большей частью просто фиксирую выпадающие кусочки этой странной  и невероятной истории, и внимательно слежу за тем, чтобы каждый лёг на своё место.

Было одно посещение Города, в качестве «я» сегодняшней, похожее на особый визит по приглашению, «экскурсия» по дворцу-Лабиринту, я расскажу о ней, она с одним из тех персонажей, которые остаются НЕПОНЯТНЫМИ, мне пока не удалось разгадать, КТО ЭТО, хотя видела не раз и пересекалась достаточно близко. Чёрный Беркут, который воплощался в человека, но остался тайной. Тигр, большой красивый зверь, который иногда выглядит пухлявым  подростком, умеет разговаривать и быть приветливым… Возможно, когда-нибудь они пожелают снять свои «маски», однако, когда имеешь дело с теми, кто может превращаться, никогда нельзя быть уверенным, что видишь истинное лицо.

20 ноября. Снова древний дворец. Высокие стены. Опять тот же махагони,  красное дерево, во сне я знаю про него, ощущаю запах.  ПОМНЮ!  Как и то, что во сне я помнила этот дворец, он мне хорошо знаком. Масса небольших залов с двойными высокими дверями, полутёмные комнаты во всех плоскостях, и в горизонтальном, и в вертикальном направлении, полу и четверть этажи, ступеньки, галереи. За мной ходил тигр, я от него. Спокойное преследование, будто выгонял куда-то. Я не очень его боялась, но и близко подпускать не рисковала. Шла, прикрывала двери, из того же красно-коричневого дерева, двойные тяжёлые створки плотно смыкались, но они были без замков, и он легко  их продавливал лбом.

Тихий безлюдный дворец, только лёгкие звуки шагов и жалобный сиплый шорох открываемых дверей. Видно, что дворец старый, кое-где наверху коричневатые резные панели перекосились и отошли от стен, деформировались от времени некоторые высокие дверные створы, в залах тишина и пустота.

 Я вышла в очередную комнату и увидела, что это галерея, а дальше, внизу, большой  мраморный зал с непонятными светильниками или проёмами в верхней  четверти стен - там были наклонные ниши, из которых струился ровный свет. Гладкий, будто чуть розоватый полированный пол с двумя округло-зубчатыми  розетками-печатями, они не в центре, а несколько смещены в ближнюю ко мне часть зала. На них танцевали очень чётко и плавно, и в то же время отрывисто двигаясь, несколько, кажется – шесть, пар. Высокие и стройные очень красивые фигуры, они показались мне весьма крупными. Женщины в тёмных закрытых прилегающих вверху платьях до пола и  с длинными рукавами,  похоже на атлас, переливалось коричнево-фиолетово-зелёным металлическим цветом, мужские фигуры были в чём-то бархатистом, матовом, тёмно-шоколадного цвета, по стилю наряды отдалённо были схожи с чем-то из европейского средневековья, всё без каких-либо броских деталей. Мужчины  были почти неподвижны, только движения рук, держащих партнёршу, женщины перемещались больше, поворачиваясь, откидываясь и переступая  вокруг своих кавалеров.

Лёгкие сдержанные движения, характерное и часто повторявшееся, будто рефрен – удалившись на расстояние вытянутых рук, почти оторвавшись, женщины склоняли головы, приближались, делая шаг к мужчине, потом резко откидывали голову и отстранялись, глядя в лицо партнёру.

Сложный балет, временами они внезапно и ловко перестраивались, как изображение в калейдоскопе, всё движение было сфокусировано на и  вокруг  больших, с метр в диаметре, изображений печатей фиолетово-кирпичного цвета  на светлом, почти белом, мелкоузорчатом полу. Временами между ними медленно проявлялась граница света и тени, разделяя печати, и весь зал как бы делился светом на две части, синевато-зелёную в тени и оранжевато-розовую на свету.

 Я стояла наверху,  ступеней, ведущих в нижний зал,  не было, я смотрела на танцующих, иногда оглядываясь на тигра. Но он не сделал больше ни одного движения, так и стоял, приоткрыв головой створ последних дверей и остановившись на этом шаге.   Помню, за ним был свет, как от двери, ведущей на улицу. Наверно, он просто хотел, чтобы я не пропустила красивое зрелище. Когда я оглянулась в последний раз, его уже не было. Кажется, всё происходило в молчании – кроме звука шагов, лёгкого щёлканья камня под каблуками, не помню больше ничего.

Как часто бывает, я не сразу поняла, что мне хотели сказать. Архара и её воплощение, парень песочного цвета, он же  - Конь, жили во дворце многолюдном. Не припомню, чтоб там было весело, но шумно было практически всегда.

2

Видимо, следует упомянуть о том, что в снах я иногда вижу что-то вроде смещения и разрывов «изображения», того, что обычно видится в реальности. И вообще бывают довольно разнообразные по внешнему виду участки совмещения или пересечения пространств – некоторые выглядят «сделанными», так или иначе оформленными Порталами, а иногда появляется произвольная деформация - «щель», тёмная или наоборот, светящаяся дыра или трещина, обычно с наложением ещё какой-то картинки, вроде миража.

 Они бывают и стабильными, вроде Порталов, и временными, появляются и исчезают как бы спонтанно, сами по себе. Пару раз видела нечто вроде очень крупноячеистой сети, у которой часть ячеек открыта, другие затянуты. Если придётся к слову, когда-нибудь расскажу и об этих штучках, сейчас я пытаюсь коротко передать впечатление от каких-то непонятных явлений, которые определённым образом сказываются на реальности, вызывая такую, например, странность, как вещий сон.

Похоже, эта древняя история, история Кассандры и её последующих воплощений, начиная с пленницы-Архары,  начала пробуждаться накануне моего дня рождения в две тысячи седьмом году. Я вдруг увидела, что дорожка, по которой я шла, впереди исчезла, привычная небольшая «щель» возле малинника разошлась в высоту и в ширину, стала видна большая водная поверхность, которой раньше не было. Почему-то она казалась выше существующей поверхности земли, на метр или немного больше. Спокойная прозрачная вода с мелкой зыбью,  сквозь неё просвечивала знакомая местность, участок между соседними посёлками, как бы смещённый ко мне, он казался значительно ближе, чем есть в реальности.  Невдалеке был виден чёрный корабль, медленно уплывающий на Запад.  Большой парусник, молочно-белые тепловатого оттенка паруса, чёрный смолёный корпус. Смотрела на него будто с уровня воды, сзади. Запомнились небольшие квадратные окна  на корме и по борту.

Возникла непонятно откуда, подлетела и опустилась возле Крепышки, нашей самой большой яблони,  огромная чёрная птица. Вроде беркута,  но значительно больше, когда она села и сложила крылья, я увидела, что она как бы пушистая, на всём теле будто довольно густой стоячий мех, нечто вроде какого-то излучения  тёмно-серого цвета.  Во сне видела её уже дважды, а в тот момент появилось мучительно-смутное воспоминание. Чёрный Беркут? Откуда? И корабль, уплывающий на запад… Знакомый.  Тот же, что видела, когда было Сражение, в эпизоде, когда мои «матрёшки» рассыпались по свету, восстанавливаться  после тяжёлого удара.

 Не произошло больше ничего, я просто стояла и смотрела, пыталась вспомнить что-то,  Птица тоже не двигалась, только озиралась, поводила желтыми глазами, оглядывая сад, за её спиной чёрный корабль удалялся к желтоватому закатному солнцу у горизонта, огибая выступающий из прозрачной воды кусочек суши.

Дурные предчувствия, как частый холодный дождь в осеннее ненастье, стали приходить регулярно, проявляясь видениями, которые не предвещали ничего хорошего. Туши мяса, проваливания в яму и прочие предзнаменования совершенно определённо говорили о грядущей в скором времени  очень неприятной проблеме, какой-то угрозе жизни, и вероятнее всего -  тяжёлой болезни. По жизни я человек практически здоровый, болела, по-счастью, редко, поэтому самонадеянно посчитала, что мне, в общем-то, бояться нечего. Ну что со мной может случиться? Я решила, что с месяц посижу дома, буду осторожной и внимательной, и всё пролетит мимо.

Серия  с Чёрным Беркутом продолжилась, я жила странной параллельной жизнью, всплывали и оставались в памяти всё новые эпизоды. Давно уже зная, что должна писать, помня о двух текстах, которые должна освободить из небытия, я продолжала свои аккуратные записи, сознательно тренируя память и стараясь описывать виденное со всеми подробностями, не выбрасывая ни одной запомнившейся детали, даже если поначалу она кажется случайной или незначительной.

 Всё оказалось абсолютно аналогично тому, как складывается пазл – память, а иногда – кто-то извне, подбрасывают кусочки большой картины, порой очень крупные и яркие. Бывает, что детали поначалу кажутся не связанными ничем, кроме общего колорита, но впоследствии обрастают подробностями, вдруг соединяются, удивляя появлением цельного изображения.

Однажды показали, в сопровождении голоса за спиной – не скажу, что обычно, но по жизни всё же бывает, что кто-то умный, где-то сзади за правым плечом, объясняет или комментирует то, что я вижу. И вот в один из таких интересных моментов мне показали большой и светлый радужный шар, мерцающий в пространстве, в который снизу слева ударило нечто маленькое и тёмное, вроде чугунного ядра. Сияющий шар мгновенно рассыпался на множество разнокалиберных шаров, подобно шарику ртути.  Один был весьма крупный, приблизительно в треть величины исходного размера, несколько штук помельче, примерно одинаковых, и целая стая всякой мелочи. От каждого шара и шарика начал исходить короткий пучок радужного света, и они рассеялись в коричневато-лиловом туманном пространстве.

Из рассказанного запомнилось имя – Леонардо да Винчи, удивившее меня существованием связи с мифическим БОЖЕСТВОМ, и кое-что ещё, в частности, что это энергетическая оболочка, ДУША. И конкретная эта – одна из частей бывшего большого целого, того самого Божества из мифов. Крупный осколок наследует основные признаки силы личности, хотя наследственная информация сохраняется во всех.  И немного о РОДСТВЕННЫХ душах.  Важно то, что эти «брызги» испытывают притяжение, осаживаются и способны «прорастать». Были слова о самостоятельной жизнеспособности оболочек, тот случай, когда размер имеет определяющее значение. Мелочь просто искажает сознание носителя, не создавая личности, её присутствие ощущается как сумасшествие.

 Помню ещё, что разрушающие душу воздействия могут быть разного происхождения.  В том числе нарушения основополагающих запретов и нестабильность к воздействиям как следствие.

Кое в чём эта информация стыковалась с тем, что я уже знала раньше, но в тот момент было непонятно, какое это имеет отношение ко мне, хотя об этом и было сказано. Но пришло время, и я начинаю понимать кое-что, рассказывая свою историю, начавшуюся очень и очень задолго до моего последнего рождения.

Любя это лицо… моё неопознанное счастье…

КАССАНДРА.

 РОКОВАЯ ВСТРЕЧА.

 Не знаю, нужно ли это объяснять, но по жизни, несмотря на все отмечаемые непонятности и странности бытия, я никогда не отождествляла себя ни с кем, кроме себя, любимой. Как-то в голову не приходило. Отдельные эпизоды в сновидениях, когда я видела себя кем-то другим или ощущала своё привычное «я» в другом теле, обычно не задерживались в сознании надолго. Это бывало забавно, иногда жутковато, я записывала кое-что, давно озадачившись появлением снов ВЕЩИХ, но они в жизни моей семьи всегда были делом обычным, и вполне естественно пытаться понять, что к чему и почему.

Точно так же естественным и ничуть не мешающим ощущению самодостаточности было моё вечное и неутолимое желание достичь совершенства в передаче зрительных образов, особенно всех этих мимолётных и зыбких видений сна. Неповторимость наводит на меня грусть, видя что-то красивое, тут же хочется запечатлеть, остановить мгновение, а когда есть изображение, события или явления уже не уходят из памяти. Разумеется, как человек, получивший некоторое образование,  я имею какое-то представление  об окружающем мире и его истории, но при всём при этом мне всегда казалось, что я – это я, и никто больше.

И вдруг – внезапно и отчётливо, будто память о вчерашнем дне, пришли воспоминания о событиях, давность которых – не одна тысяча лет. Воспроизвожу всё, как вспомнилось – отрывочными фрагментами:  в снах стали приходить эпизоды о воплощениях моего «я», часто связанные между собой только антуражем или действующими лицами, многие из них известны по древним мифам, а кое-кто непонятен совершенно, я просто пишу, то что вижу. Один Бог знает, что это – игра ума или запись реальных событий, которая сохранилась непонятным пока образом на таком зыбком и нестабильном носителе, как человеческая душа. Мне всегда нравилось верить, что душа бессмертна, похоже, она способна нести значительно больше информации, чем мы привыкли осознавать.

Итак, однажды в мою реальную жизнь пришла память о жизни давно прошедшей, и мифическая личность вдруг осозналась как моё собственное «Я»…

 Я смотрю, как медленно поднимается светлое ясное Солнце, заливая окружающий мир золотым сиянием, лёгкий тёплый воздух прозрачен и чист, позволяя видеть волшебные изумрудные дали, куда мне так хочется попасть. Я осознаю себя стоящей на своём любимом месте, это вершина довольно высокого конического холма.  Я стою, глядя на прекрасный весенний мир, всем существом остро ощущая его лёгкое дыхание и  собственную радость бытия. Весна, и всё вокруг свежее и чистое. Я юная и сильная, мне ничего не стоит каждый день взбегать на этот высокий холм.

Я знаю, что  красивая, мимоходом рассматриваю платье, которое мне сегодня принесли, помню, как смотрела вниз, обратив внимание на новый мелкий рисунок сложного струйчатого плетения ткани в три цвета –  насыщенный и яркий фиолетово-коричневый, нежно-розовый и цвета зелёных оливок. Я видела, что по низу подола и краям рукавов проходит ровная  широкая полоса фиолетово-коричневого цвета, я знаю, что этот цвет очень удачно подчёркивает, какой красивый оттенок у моей светлой кожи и тёмных волос с рыже-золотым отливом, я помню, что сегодня они украшены диадемой из мелких золотых пластиночек, я сама выбрала, чем будет обвита моя  голова.

 Я ещё не подозревала, какой катастрофой закончится моя сегодня… Продолжение »