Diana Taga

Красный Полоз.

из «Странностей…»

В мире много загадочного и неоткрытого, и проявления этих пока ещё необъяснимых вещей случаются и в наших краях.

В первый раз я увидела нечто совершенно необычайное еще в детстве, тогда мне было лет десять или одиннадцать.

Одним прекрасным летним утром мой отец взял меня с собой в поле – мы отправились косить сено. Собственно, косить собирался папа, а я вооружилась карандашами и большой амбарной книгой, которую раздобыли где-то и подарили мне в качестве альбома для рисования.

Шла вторая половина шестидесятых годов прошлого века, в те времена в деревне трудно было достать даже простую школьную тетрадку сверх определённой нормы, а специальная бумага для рисования казалась и вовсе недостижимой роскошью, поэтому чудом уцелевшая из каких-то совсем иных времён увесистая стопка листов плотной бумаги в добротном переплёте воспринималась как личный подарок судьбы.

Страницы этой книги с одной стороны были чистыми и в меру гладкими, а её толщина и упругость неизменно приводили меня в счастливое расположение духа.

Пока папа складывал скошенное накануне сено в телегу, я обследовала лужайку и отыскала замечательное местечко в тени кленового куста, чуть поодаль от большой лесополосы. По причине своей детской длинноты и худобы я обычно складывалась втрое, и, устроившись таким способом очень удобно на папином пиджаке, с упоением принялась рисовать. Моим объектом были полевые растения, сложные, изящные, многообразные, я упрямо старалась схватить не только видимую форму, но и нечто ещё, ощутимое, но трудно передаваемое, как божественная мелодия, которую я постоянно чувствовала в окружающем мире и пыталась воспроизвести без фальши и отсебятины.

В детстве это было особенно остро, увиденное в природе казалось непостижимо прекрасным, и я следовала ей преданно и послушно.

Папа уехал с первой порцией сена (до дома было километра четыре), а я осталась со своими ромашками, васильками и колокольчиками. Я так увлеклась их портретами, что не сразу услышала звук, похожий на осыпание массы крошечных камушков или семечек.

Звук заполнил всё пространство, мне показалось, что накатила волна из мелких щёлкающих звучков и накрыла с головой. Оглянувшись, я застыла, кажется, даже сердце остановилось.

Не могу сказать, что это был страх, скорее оцепенение от изумления. Я была достаточно взрослой, чтобы не верить в сказки, а тут увидела существо, которого не должно было быть в реальности: мимо меня скользил огромный змей, длиной с наш деревенский дом, это примерно пятнадцать метров, с телом тёмно-розовых оттенков, напомнивших стеклянно-поблёскивающий разлом спелого граната.

Это существо струилось мимо меня по заросшей травой колее, голова его, по форме похожая на голову арабской лошади, только с более выпуклым кверху черепом, была всё время на одной высоте, приблизительно на уровне груди взрослого человека, тело непонятным образом продвигалось вперед, извиваясь двумя или тремя вертикальными волнами.

Нас разделяла полоска редких невысоких молодых клёнов, шириной не более полутора метров, и я хорошо разглядела его узкое чешуйчатое тело, было заметно, что чешуя у него растёт по типу рыбьей, а не слитно, как у змеи. Ближе к голове гранатовые чешуи были с отчётливыми тёмными каёмками, а на «лице» скорее оранжевато-коричневыми.

Я оглянулась, когда он был уже несколько впереди, и увидела только его профиль. Глаз был очень большой, бледно-золотой, блестящий. На выпуклой голове, там, где у зверей бывают уши, лежало, смыкаясь концами на шее, нечто ребристо-сетчатое, металлически-блестящее, тёмного бронзово-коричневатого цвета. У этого существа был сильный запах, пряный и терпкий, отдалённо напомнивший запах каких-то вяленых южных фруктов, которые присылали в посылках родственники.

Я смотрела ему вслед, на его высокомерно вздёрнутую голову, со странным чувством какого-то смутного знания и непонятной печали, будто за этим невозможным, непостижимым существом скользила какая-то невидимая тень, коснувшаяся меня своим краем.

Хотя я вроде бы не успела особенно испугаться, однако меня сильно обеспокоила судьба моего любимого папочки – странное существо утекло в ту же сторону, откуда он должен был появиться. В страхе за него я попыталась встать, чтобы побежать навстречу, но оказалось, меня трясёт такой мандраж, что я не могу даже шагу ступить. Какое-то время мне пришлось приходить в себя, к счастью, место было открытое, и я издали увидела, что мой драгоценный папуля, целый и невредимый, спокойно едет вдоль лесополосы.

Меня всё ещё колотило, когда я рассказывала ему об увиденном. Папа слушал очень внимательно, потом сказал – ну, видела и видела. Может, тебе померещилось. Сама заешь, такого не бывает. И не говори никому, а то люди скажут, что ты у меня брехушка и ненормальная. Забудь, и всё.

Я любила своего папочку и слушалась по мере сил, мы сохранили в тайне этот странный случай. Я никому больше не рассказывала о Гранатовом Змее – так я назвала его для себя, но и забыть его было невозможно.

Прошло много лет, папы уже не стало… Проходила жизнь, было в ней всякое-разное – перемены, переезды, удары и подарки. Однажды мне на глаза попался обрывок газеты на стене, с которой обдирали старые обои. Статья называлась «Красный полоз», газета – «Южный Урал», публикация, возможно, конца восьмидесятых – начала девяностых годов прошлого века. Текст, к сожалению, был оборван, из его сохранившейся части я узнала, что существо, подобное тому, что я видела в детстве, наблюдалось в Южно-Уральском регионе на протяжении как минимум двухсот лет, в статье упоминалось о сохранившихся в архивах многочисленных донесениях о его появлениях.

Так  ч т о  это было? Этот кусочек газетного текста дал мне ощущение, что нужно фиксировать наблюдаемые странности и совпадения, какими бы случайными и невероятными они ни казались.

А тогда в детстве, страх поначалу сдерживал меня, но любопытство победило, и через некоторое время я начала поиски следов Гранатового Змея – я видела, что его тело сплющивается внизу, и мне пришло в голову, что он мог как-нибудь потерять чешуйку, а они были не такие уж мелкие, к тому же, очень заметного цвета. Я снова и снова отправлялась обследовать лесополосу, где увидела невероятное существо, поиски захватывали всё большее пространство, поначалу пешком, в компании моего верного попутчика, которого подарил мне папа, волкообразного «дворянина» по кличке Зонтик (прежняя хозяйка щенка назвала пса в честь запущенного в его день рождения космического  з о н д а,  переименовывать мне было лениво, хотя «д» на конце – это уж слишком), а потом я  научилась прочно держаться в седле и мы носились по окрестным полям уже втроём.

Много лет продолжались поиски, постепенно превратившиеся в беспечные и бесконечно приятные прогулки: впитывание лёгкого ветра над лугами, насыщенного ароматами прорастающих или цветущих трав, запахи земли и воды приносили такое наслаждение, что казалось, я сама превращаюсь в летучее нереальное существо.

И только однажды, когда я была совсем уже взрослой, присутствие поблизости чего-то необычного и жуткого ощутилось настолько сильно и вызвало такой ужас, что я в панике бросилась прочь, галопом и не разбирая дороги.

Было лето, цвела и пахла липа, спела земляника, не так давно прошёл лёгкий тёплый дождик и всё казалось таким, что лучше просто не бывает.

Мягко сияло солнце, послушная вороная лошадка несла меня тихим шагом, похоже, что ей, так же, как и мне, очень нравилось всё вокруг, мой верный Зонтик бегал вдумчивой рысцой, обследуя окрестности, вынюхивал для себя что-нибудь интересненькое. Я потихоньку въехала в неглубокую балку, на её пологих склонах издали был виден роскошный земляничник, огромная сплошная земляничная поляна.

Я спешилась, привязала лошадь к старой искривлённой берёзе и занялась ягодами. В наших краях не водится никаких крупных хищников, бояться некого, да и место там совершенно открытое, пара тонких молодых берёз невдалеке… И всё. На много десятков метров вокруг только низенький земляничник, однако у меня появилось чувство, что кто-то страшный наблюдает за мной, некоторое время я пыталась подавить страх, но когда заскулила собака, он перерос в панический ужас, я бросилась к лошади, просто залетела в седло и помчалась прочь, не в силах даже оглянуться. Мне казалось, что моя спина цепенеет, какое-то седьмое или десятое чувство кричало о том, что здесь кто-то есть, что этот ужас может каким-то фантастическим образом реализоваться и тогда произойдёт нечто чудовищное.

Такого страха, по счастью, я не испытывала больше никогда.

Недавно пришлось к слову и я рассказала своей старенькой тёте, уже смеясь, как в окрестностях бывшего Двадцать третьего посёлка меня однажды перепугало неизвестно что и я позорно удрала оттуда, бросив всю землянику. Мою тётушку этот рассказ не удивил, она сказала, что не я одна в страхе бежала с этого места: издавна бывало и так, что люди сутками не могли оттуда уйти, блуждая по кругу, несмотря на то, что заблудиться там вроде как и негде – видно далеко на три стороны, однако же путники ухитрялись кружить, теряя ориентацию в пространстве и рассказывали потом о наваждении и пережитом ужасе.

 Говорят, на этом таинственном месте находили какие-то древние кости и оружие, так много, будто там была большая сечь.

Я услышала несколько старинных преданий, связанных с местностью, по которой проходила дорога, соединявшая несуществующие ныне посёлки с Гибертовой мельницей, но это уже другая история, другой фрагмент странной, напоминающей пазл зыбкой картинки, складывающейся из неожиданно пересекающихся событий и невероятных совпадений.

 Петровское. 2001 г.